Когда 22 июня сорок первого года наша страна была ввергнута в войну, пришлось перестраивать на военный лад и народное образование. Прежде всего потребовалось освободить большинство школ города под госпитали. Вся эта работа неожиданно легла на плечи учителей и учеников. А в наших учительских в ту пору остались только женщины. Мужчины ушли на фронт, многие из наших товарищей сложили свои головы на полях войны.

В августе сто пятьдесят учащихся старших классов были отправлены на рытье окопов. Отсылали мы их на месяц, ребята уехали легко одетыми. Поехали с ними вместе и учителя. А пробыли они там до ноября, до самых холодов. Но, несмотря ни на что, все коллективы школ своевременно подготовились к новому учебному году. Занятия шли нормально, успеваемость была хорошей.

Помню, как мы заготавливали дрова для школ в первый военный год. Дети и учителя вырубали бревно за бревном изо льда, сами грузили их, сами разделывали.

Начались неимоверные трудности с продовольствием. Правда, учителя получали рабочую продовольственную карточку. Для них была открыта столовая, где хоть неважный обед, да получали. Дети с начала учебы получали в школе на завтраки по пятьдесят граммов хлеба. Нынешним школьникам трудно себе представить такой завтрак, а тогда для ребят это было большим подспорьем.

Всю войну городской отдел народного образования получал ордера на обувь и одежду, и через школы их вручали наиболее нуждающимся учителям и учащимся.

В те годы в школах чувствовался большой патриотический подъем, учителя и школьники живо откликались на все события в общественной жизни. Дети старались во всем помогать и фронту, и тылу: выступали с концертами в госпиталях, старшие дежурили в палатах, писали раненым письма, читали им. Готовили на фронт подарки. Осенью помогали колхозам в уборке урожая. Юноши изучали военное дело, а девушки старших классов — связь.

Мальчишки рвались на фронт. Одиннадцать юношей за год прошли программу девятого и десятого классов, чтобы как можно скорее с оружием в руках пойти защищать Родину. Среди них, я помню, были Медовиков, Менделевич и Юрий Родин.

Стали прибывать эвакуированные учителя, и гороно прибавилось забот: надо было устраивать их на работу. Если не было возможности устроить в школу, направляли воспитателями в детские сады. А сады были переполнены детьми, но воспитатели понимали положение и работали с полной отдачей сил.

Когда была прорвана блокада Ленинграда, мы принимали у себя ленинградских детей, родители которых умерли во время пути или еще в осаде. Страшно было смотреть на этих детей: в них едва теплилась жизнь, ко всему они были безучастны. И всех их надо было устроить наилучшим образом. Случалось, что в приемник уже было невозможно направлять, и ребята по нескольку дней жили прямо в гороно или направлялись в детские сады. Некоторых удавалось устроить в семьи. Так, инспектор гороно П. М. Архангельская взяла одного эвакуированного мальчика и девочку-череповчанку. Усыновила ребенка директор двенадцатой школы А. А. Алексеева. Брали детей и другие горожане.

Хочется отметить стойкость учителей в военные годы. Их не угнетали трудности. Вместе с учениками всю войну они заготавливали дрова, это делали для себя даже дети седьмой начальной школы под руководством своей заведующей П. И. Битовой. Женщины-директора школ, такие, как А. А. Эйдемюллер и другие, являлись примером для своих учеников. Летом педагоги открывали для наиболее необеспеченных ребят площадки, где они получали питание и находились под руководством учителей. Организовывали и пионерские лагеря. Словом, в труднейшие годы наша школа выдержала все испытания, учила и воспитывала детей, не отступая ни перед чем.

К. БЕССОНОВА.

Источник: // Коммунист. – 1967 – 27 октября (№ 212). – С.2.