Репортаж с пристрастием

То утро началось как обычно. Вальцовщик металлургического комбината, работавший накануне во вторую смену, поудобнее устроился в кресле перед телевизором, чтобы посмотреть пропущенные вчера интервью с артистами театра им. Маяковского. Учительница истории вошла в класс, хитро осмотрела притихших пятиклашек и, уже предвкушая бурю восторга, сказала: «Сегодня мы будем смотреть учебную программу...» Мастер телеателье с тоской подумал о горящем месячном плане и, вздохнув, как перед забегом на длинную дистанцию, разложил на столе инструменты. Все, повторяю, шло как обычно. До того самого момента, пока не щелкнули телевизионные включатели. Вальцовщик стал упорно накручивать ручки телевизора, учительница не могла понять, отчего цветное изображение стало черно-белым, тусклым, почти неразличимым, а мастер, чертыхаясь, схватился за телефонную трубку...

Ровно в восемь утра (начало трансляции телевизионных программ) дежурный по Череповецкой радиотелевизионной передающей станции (РПС) сделал запись в аппаратном журнале: «Зафиксировано изменение режима работы передатчиков II телепрограммы...» Дежурный захлопнул журнал и спустился на первый этаж, к начальнику станции. Владимир Николаевич Беляев выслушал дежурного молча, про себя же подумал: «Начинается денек...» И пошел наверх. Стрелки приборов словно сошли с ума. Беляев за считанные минуты проанализировал ситуацию: передатчики в норме, значит, повреждена антенно-фидерная система станции. Значит, там на башне, на высоте ста метров что-то случилось. Но что? Так или иначе, Беляев приказал перейти на один полукомплекс телепередатчиков, тем самым вдвое уменьшив мощность сигнала. Прерывать вещание можно было лишь в крайнем, самом крайнем случае. Но кто тогда мог ответить, сколько там осталось до крайности?

В 8.10 Беляев позвонил в Вологодский областной радиотелевизионный передающий центр (ВОРПЦ):

- У меня авария. Срочно нужна антенная бригада.

- Хорошо. Считайте, что бригада уже в пути, — Беляева в Вологде знали хорошо и знали, что он панику из-за пустяка поднимать не будет.

Потянулись томительные часы ожидания...

Расстроенный вальцовщик с досадой выключил телевизор, учительница начала что-то рассказывать о Петре I, а мастер телеателье, наконец-то, дозвонился:

- Станция?

- Да, — ответил Беляев.

- Что же это вы делаете, что за сигнал даете? Мы же настроить приемники не можем...

- Понимаете, — невесело откликнулся Беляев, — авария. В чем дело, еще сами не знаем. Если ничего страшного — к вечеру сигнал пойдет...

Ремонтная бригада еще была в пути.

Позвонил какой-то металлург:

- Говорят, в Прибалтике транслируют ночные программы телевидения...

- Говорят.

- А почему же у нас не транслируют? Знаете, иногда придешь после второй смены. Так хочется посмотреть телевизор.

- После второй смены, мне кажется, нужно отдыхать... Ночью мы не вещаем.

Беляев на всякий случай полистал журнал статистики неисправностей. Снова поднялся на второй этаж.

- Какие новости? - спросил у дежурной.

Новостей, понятно, не было. Тускло светились на пульте контроля экраны телевизоров. Он еще раз проверил параметры режима. «Сегодня, видимо, придется без обеда», — подумал он, бредя к себе в кабинет.

Наконец-то прибыли ремонтники. Ребята, знакомые начальнику станции еще по Вологде.

- Ну что, Николаич, «загораешь»? Честно говоря, в такую погоду хороший хозяин и собаку не выпустит из дому, а нам на эту башню лезть...

- Давайте, ребята. Сами знаете. В нашем распоряжении всего полтора часа — вечером народ повалит к телевизорам, — собственно, Беляев говорил ненужные слова. Но что-то говорить надо было.

В. Голубев и О. Шаимов полезли наверх. Дул противный, с изморозью ветер, металлическая лестница здорово обледенела. Добрались до антенно-фидерной системы. Оказалось, от сильного ветра и оледенения лопнул высокочастотный вывод на вибраторе антенны. Вода попала в герметичный участок фидера — специального канала, по которому звук и изображение подаются на антенну, и сделала свое дело — целый участок фидера после замыкания прогорел. Еще немного и загорелся бы весь фидер. И вот тогда передачи пришлось бы прекратить не на день и не на два.

Голубев и Шаимов заменили лопнувший изолятор. Восстановили фидер и стали его сушить. Тряпки, бензин, сшибающий с ног ветер. Через полтора часа они спустились с башни, негнущимися от холода руками похлопали Беляева по плечу:

- Ну, и повезло тебе, парень, мог надолго загреметь с этим фидером...

***

Вот и вся история. Не стоило, возможно, описывать ее так подробно, если бы не одно обстоятельство. Случай, происшедший на Череповецкой РПС, исключительный по своей напряженности и непредсказуемости последствий, когда людям потребовались не просто профессионализм, но и выдержка, и сила воли, и, если хотите, мужество, оказывается, типичный. Типичный, выходит, не единственный.

- Далеко не единственный, — поправляет Беляев. — Хотите, покажу аварийный журнал?

«Картинка» получилась такая. Радиостанция УКВ была установлена в 1969 году, телевизионная — в 1975. С тех пор практически не проводились капитальные ремонты оборудования. К тому же, оно устарело уже не просто морально: радиопередатчики, стоящие на Череповецкой РПС, давно сняты с производства. Соответственно, давным-давно не поступает на станцию ни одной запасной части. Инженеры, изощряясь, перепаивают схемы, пытаются хоть как-то поддержать жизнь в «древних ископаемых» технического прогресса.

Не лучше обстоит дело и с телепередатчиками. До 60 процентов их инженеры и техники станции уже модернизировали: поставили новые блоки, приборы, заменили устаревшие и неудобные устройства. Но ведь это — всего-навсего «железки», они стерлись, износились. Им ведь не объяснишь, что людям хочется по вечерам посмотреть телевизор, потерпите, мол, еще чуток. «Чуток» — это год, два, три, десять?

Но самое главное даже не это. Когда устанавливали в городе телебашню высотой 100 метров с сокращенным вариантом антенно-фидерных систем, о будущем не думали. И вот оно настало, это будущее. В Череповце выросли высотные дома, они создают большие «теневые» зоны. Такие, что порой невозможен телеприем даже на антенны коллективного пользования. Госинспекция электросвязи установила, что в ряде мест города уровень сигнала второй программы телевидения в два-три раза ниже нормы. Порой мы справедливо жалуемся на качество ремонта в телеателье, но оно, качество, возможно лишь при сигнале, точно соответствующем ГОСТу. На прилавках магазинов стоят цветные телевизоры нового поколения и приемники для стереовещания на УКВ. Но зачем они череповчанину, если вложенные трудом сотен, тысяч людей в эти совершенные аппараты «умения» и возможности он не сумеет реализовать в условиях города?

Выход? Выход, разумеется, есть. Нужна реконструкция станции, замена устаревшего оборудования и установка новой башни высотой 200 метров. Тогда, как и вологжане, череповчане смогут смотреть третью Ленинградскую программу и слушать две радиопрограммы в стереоварианте.

Именно такое решение было принято еще в 1984 году. Решение принято, но дело ни с места. Существует проект новой башни, технического здания и т. д. Но все планы так и остались на бумаге.

РПС принадлежит областному радиотелевизионному передающему центру Вологодского областного производственно-технического управления связи. И хотя вещает станция для Череповца и района, она, вроде бы, не наша. Министерство связи, мол, пусть думает. Но деньги на строительство новой башни и на реконструкцию оборудования должен выделить город. Строительством и реконструкцией министерство не занимается. Короче, никто «не против», но ни у кого нет прямого резона двигать это дело.

Вот и оказалась станция у двух хозяев... без хозяина. Нет у РПС ни автотранспорта, ни ремонтной базы, ни штатов, не строит это маленькое, но важное предприятие своего жилья для работников. Она настолько затерялась среди всяческих важных, первоочередных объектов, что ее часто путают с телестудией, и заметят, кажется, только, если она однажды перестанет вещать. Станция, как и работа, ею выполняемая, оказалась «за кадром».

...Прошу прощения у читателей, что вместо обзора воскресной телепрограммы, мы вынуждены говорить сегодня о вещах куда более скучных. Но ведь, кто знает, пригодится ли в одно прекрасное воскресенье нам программа вообще...

Я уходил со станции под вечер. Шумела вентиляционная комната, используемая под склад. Беляев побежал менять сгоревшую лампу, а где-то наверху гудел от ветра уставший металл антенны. Был вечер, и станция посылала в эфир сигнал за сигналом.

И очень хотелось, чтобы они всегда были качественными, и не затерялись бы, как некоторые другие «сигналы» в бесконечных коридорах ведомственности.

А. Панкратов

Источник: Панкратов, А. Башня преткновения, или зачем череповчанину цветной телевизор? / А. Панкратов // Коммунист. – 1986. – 16 марта. – С. 3.

На карте