Николай Павлович  Кучмида родился в деревне Шайма Череповецкого района 2 сентября 1942 года, когда его отец уже был на фронте. Отец и старший брат с войны не вернулись. Оставшись без мужчин и уже переехав в Череповец, семья жила в глубокой нужде. Мать выбивалась из сил, чтобы прокормить ребятишек. Школа, улица, барачная комнатушка, работа по дому, ранний интерес к книгам, первые попытки сочинять – таким было детство Николая Павловича.  

 

Как сын погибшего офицера Николай имел преимущественное право на поступление в суворовское училище. И когда ему исполнилось 13, стал воспитанником Ленинградского суворовского училища. Но за пять лет постепенно утвердился в мысли, что жизнь в погонах не для него. И по окончании подал рапорт об отказе продолжить военное образование. В наказание парня на три года отправили к студёному Баренцеву морю – служить рядовым срочную службу в Кандалакше. После демобилизации поехал в Мурманск. Нанялся матросом на рыболовецкий траур. Однако двух с половиной месяцев хватило, чтобы осознать себя человеком непоправимо сухопутным. Уволившись с флота, Кучмида некоторое время оставался на Севере, потом уехал в Череповец. Устроился электрослесарем на ЧМЗ. Правда, и новая специальность не пришлась по душе. Так промаялся полгода. Но, неожиданно для себя, получил извещение о прохождении творческого конкурса (80 человек на место) в  литературный институт, поехал в Москву и сдал вступительные экзамены. 

 

Писать стихи Николай начал ещё в младших классах, продолжил в суворовском училище, где творчество воспитанников всячески приветствовалось. В армии потянуло на прозу. Первый рассказ солдат самонадеянно отправил  в «Молодую гвардию», и, конечно, этот опус был редакцией не принят. Печататься начал с 4-го курса в журналах: «Советский воин», «Север», «Юность», «Аврора», «Тверской бульвар, 25». 

 

После окончания института вернулся в Череповец. Здесь Кучмида занялся журналистикой и перепробовал в ней едва ли не всё: работал главным редактором городского радио, сценаристом на областном телевидении, литературным консультантом в «Коммунисте», собкором в «Вологодском комсомольце». 

 

В 1969 году вышла первая книжка рассказов «Всего хорошего». Через пять лет – вторая «Выпадет снег», а ещё через два года – книга «Просто дорога».

 

Но вдруг (по его словам, в одночасье) Николай Павлович почувствовал смертельную усталость. Глубокое разочарование в том, что делал. Разрыв с журналистикой  был резким и фактически окончательным. И вот вскоре он – переплетчик в «Горсправке», затем ушёл на должность библиотекаря в городскую больницу. Разносил книги по палатам. Считая своё занятие благородным, испытывал даже известное удовлетворение. Много читал сам, восполнял пробелы в образовании. В 50 лет, в 1993 году, после неудачной хирургической операции потерял ногу, став инвалидом. Ещё через два года начал писать повесть «Кандалакша», набело завершил её лишь в 2000-м. Название города Кандалакша несёт в себе большую часть нашей отечественной истории, в основном трагические её страницы.

 

Все эти годы Николай Павлович был активным читателем нашей Центральной библиотеки. Посещал все отделы, всегда находил общие темы для разговора с библиотекарями, был внимателен и никогда не жаловался.

 

Известный череповецкий литератор Вячеслав Хлебов решил выступить инициатором идеи о принятии Николая Павловича в Союз писателей России. Повод был, и неплохой: писатель, прикованный болезнью к инвалидной коляске, закончил свою повесть «Кандалакша», и та могла стать ему пропуском в Союз писателем. И, наконец, в марте 2002 года, когда в нашем городе состоялось выездное совещание Союза писателей с участием видных российских литераторов, Николай  Кучмида (правда, как он сам говорил, «поздновато») был принят в состав союза. 

 

Его последние годы жизни были нелёгкими. Жил один, был тяжело болен: недуг отнял обе ноги: «Но я как был, так и остаюсь литератором. Я не говорю «писателем», но хотя бы так: литератором». Николай Павлович оказался замкнутым в четырёх стенах своей квартиры, перемещаться приходилось в кресле-каталке. Изредка навещали друзья. И всё же он не унывал. И думал не только о себе: «Конечно, плохого кругом хватает. Преступность, дикая капитализация, да много чего!.. Но я уверен, что всё постепенно наладится, вернётся на круги своя…»