Разговор о литературе с известным советским хирургом академиком Н. М. Амосовым

Известный хирург и кибернетик, академик АН УССР, Герой Социа­листического Труда Николай Михайлович Амосов назначил мне встречу в клинике сердечной хирургии. Но в условленный час его на месте не оказалось. Операция, которую проводил Амосов, потребовала больше времени, чем он предполагал накануне.

Я ждал в приемной. Стрелки электрических часов, сделанные в виде скальпелей, отрезали минуту за минутой. День подходил к концу. Дверь то и дело открывалась, входили врачи и записывали в специальном бланке свои операции на завтра. Потом приходили медсестры и что-то переписывали из этого бланка - видимо, кого из больных готовить к операции. Из коридора доносилось цоканье пинг-понгового шарика - молодые врачи играли после работы в настольный теннис. В другом конце коридора, у раздевалки толпились родственники тех, кто лежал в палатах клиники.

Я поймал себя на мысли, что все это мне хорошо знакомо: повседневная жизнь больницы, вот эти люди, которые ждут сейчас в коридоре и надеются на чудо, которое должны совершить врачи, и сама работа хирурга. Знакомо по книге Николая Михайловича Амосова «Мысли и сердце».

...«Иду в операционную. Больше никаких оттяжек. Все внутри напряглось. Чувства сжались в комочек и спрятались где-то в уголках моего «я»... В предоперационной мою руки. Без слов и почти без мыслей. Где-то в подсознании все уже обдумано, вчера, сегодня утром, только что, пока был в палате... Перчатки. Спирт. Становлюсь на свое место... Все делается почти автоматически. Видишь операционное поле, в голове есть план с разными вариантами, и он выполняется этап за этапом простыми привычными движениями. Управление руками — это и есть мысли при операции. Движение, взгляд, мгновенная оценка результата, замыкание нового движения. Весь мир выключен. Можно простоять шесть часов и не почувствовать, что есть ноги...».

В тот день Амосов вошел в операционную в одиннадцать утра, а вышел... в шесть вечера. И вот теперь сидит напротив меня в кресле, заложив руки за голову, отдыхая после сложной операции. Но говорим мы с ним не о хирургии и не о кибернетике, проблемами которой применительно к медицине и к исследованию человеческой личности он занимается, возглавляя отдел биокибернетики Института кибернетики АН УССР. Мы говорим в основном о литературе.

- Николай Михайлович, прошло уже почти пятнадцать лет с момента выхода вашей первой повести «Мысли и сердце». Потом были другие книги… Что побуждает вас браться за перо?

- В первой книге «Мысли и сердце», если вы помните, описан один день из жизни хирурга. Такой тяжелый день был на самом деле, и мне вдруг захотелось его записать. В порядке самовыражения, по всей вероятности... Книгу в целом похвалили. И я понял, что средствами художественной литературы могу выразить волнующие меня проблемы. Вот почему я стал писать. Ну, а успех окрылил.

- Видимо, он был закономерен. Современный читатель ищет в произведении художественной литературы и конкретную информацию о различных видах профессиональной деятельности современного человека. Этим интересом можно, наверное, объяснить популярность романа Артура Хейли «Аэропорт» и других романов такого типа. В ваших книгах читатель тоже находит сугубо профессиональную информацию о людях и делах медицины. Что вы думаете о развитии подобной тенденции в литературе?

- Читатель прежде всего ждет талантливого произведения. Потребность современного читателя в «деловой» информации существует. И иные писатели могут немного улучшить свои произведения, насытив их конкретными фактами и мыслями «по поводу». Но истинно талантливые литераторы могут и не утруждать себя особой информативностью, могут писать и об известных вещах, но по-новому, по-своему. Они обладают способностью выражать различные чувства в таких словах и в такой форме, которые сами по себе доставляют человеку эстетическое удовольствие. Они могут не рассказывать нам о том, как лечатся сердечные болезни или как летают самолеты, но при этом показать сложный внутренний мир человека с другой, еще не открытой нами стороны.

- В основу вашей повести «ППГ-2266» положены дневники военных лет. Вели ли вы дневники потом, и если да, то сыграли ли они какую-нибудь роль в ваших книгах?

- Я вернулся к дневникам примерно лет шесть-семь назад и теперь периодически записываю разные события и мысли. В других книгах дневники не нашли место, а в «ППГ-2266» они здорово помогли. Когда я задумал написать о войне, то вспомнил, что у меня хранится «Книга записей хирурга», которую я вел как хирург полевого госпиталя. В свободные дни между боями я довольно подробно записывал то, что происходило с нашим госпиталем. Правда, записи были отрывочны, и, чтобы получилась книга, мне пришлось подвергнуть их значительной обработке.

- Хочу задать вам вопрос, который в разговорах с писателями стал банальным, но в отношении вас, человека, у которого огромная хирургическая, разносторонняя научная и общественная работа сочетается с литературным творчеством, он, вероятно, не столь уж банален. Как вы пишете?

- Эпизодически. После первой книги много времени не писал, потом занялся обработкой дневника, и это отняло у меня три месяца, потом через год я еще два месяца переделывал то, что написал, потом еще раз переделывал.

Я пишу очень энергично и много, но потом половину выбрасываю. Только первая часть «Мыслей и сердца» была написана с ходу и с ходу была напечатана — ее почти не редактировали. Да и сам я над ней работал очень мало — месяца два. Я тогда работал и параллельно писал. А обычно я стараюсь писать во время отпуска, когда могу отвлечься от других дел.

- Вы воздействуете на человека с разных сторон: лечите его физические недуги как хирург, а как писатель ипублицист способствуете его воспитанию. Что сегодня волнует вас как врача и как писателя?

- Вначале отвечу на вторую часть вопроса. Трудно сказать, беспокоит ли меня то, о чем я буду писать, как писателя, или как общественного деятеля, или просто как человека. Видимо, над этим задумывается каждый мало-мальски мыслящий человек: как сделать людей добрее, честнее, как заставить иного субъекта не кляузничать, не завидовать, не воровать, не пьянствовать? Мне кажется, что эти проблемы можно решить, серьезно изучая, что представляет собой человек, сколько в нем биологического и сколько социального, какова, его воспитуемость, какими средствами его нужно воспитывать.

Многое в человеке беспокоит меня и как врача, который видит, что, несмотря на научные достижения, количественный рост больниц и бурные успехи медицины, растет число болеющих. Я много писал и буду писать о необходимости правильного питания, о большой роли физических упражнений в жизни человека.

Но если заботу о здоровье здорового человека можно предоставить ему самому, то думать о том, как полностью вернуть здоровье больному человеку, должна медицина. Речь идет о реабилитации - восстановлении работоспособности больного после выздоровления. К сожалению, наши лечебные заведения этим не занимаются. Мы «прикончили» болезнь, человек ушел домой — мы довольны. А ведь он ушел не полностью здоровым. Он уже не нуждается в больничном лечении, но ему необходимы правильная диета, физкультура и так далее, а этим никто после выписки не обязан заниматься. А социалистическая медицина должна этим заниматься.

- Вы написали новую книгу. Расскажите, о чем она?

- Издательство «Молодая гвардия» попросило меня написать книгу о здоровье - собрать мои мысли о том, что такое здоровье и что такое болезни, что такое медицина и какой она должна быть. Некоторые из этих тем мы сегодня затронули в разговоре. Я рассуждаю в этой книге о том, почему люди не хотят думать о своем здоровье и заглядывать в будущее, а предпочитают спокойно жить так, как им живется, а потом болеть. Затем я рассматриваю нашу лечебную медицину со всеми ее проблемами и попутно даю кое-какие рекомендации по физкультуре, диете, образу жизни, проверенные на себе.

- Как бы вы определили жанр этой книги?

- Скорее всего она относится к жанру научно-популярной литературы с какими-то попытками художественного письма.

- Ваши дальнейшие литературные планы?

- Хотел написать еще одну книгу о работе хирурга, похожую на «Мысли и сердце», но более подробную и обстоятельную. Я долго думал над этим и вот к чему пришел: можно очень много и интересно писать о хирургии, но людям страшно такие книги читать. В первую очередь, конечно, больным людям. Для меня это самовыражение, удовольствие рассказать о том, чем я занимаюсь ио чем думаю, а для больного это экскурсия в операционную, которую он не должен со­вершать до операции...

Я думаю, что следующая книга, которую я напишу, будет книгой воспоминаний. Мне уже больше 60 лет, и настало самое время заняться мемуарами. Безусловно, они будут касаться медицины.

Беседу вел С. Пархомовский.