Донжуанский список Северянина

О судьбе Игоря Северянина в общих чертах знает каждый образованный череповчанин. В пригороде Череповца существует его музей - бывшая усадьба Лотаревых, где провел детские годы будущий король поэтов. В городе проводятся Северянинские чтения. А вот книгу «Дон-Жуанский список Игоря – Северянина» написал не кто-нибудь из наших земляков, а журналист и писатель Михаил Петров, проживающий в Эстонии.

Северянинские «королевы»

Известный северяниновед Михаил Петров приехал из Таллина в Череповец на дни памяти нашего знаменитого земляка.

К идее написания книги журналист и писатель Михаил Владимирович Петров шел долго и неторопливо. Исследовательская работа - штука трудоемкая. А исследовать было что: литературный и биографический материал поэта, записи разговоров с людьми, знавшими Северянина при жизни, сопоставление стихотворных строк с реальными событиями и людьми, или, как говорит Михаил Владимирович, поиск «правильного ключика», благодаря которому мозаика стихотворений складывается в точную и весьма интересную биографию поэта.

Знакомство Петрова с Северянином, вернее, с творчеством поэта, произошло так: однажды (много лет назад) Михаилу, тогда еще курсанту Высшей школы милиции, любителю покопаться в книжных развалах букинистических магазинов, попало в руки дореволюционное издание стихов нашего земляка.

- Вскоре начал скупать все книги Северянина, которые попадали в букинистические магазины, - вспоминает Михаил Владимирович. - Я книги не коллекционирую, но так начала складываться моя рабочая библиотека. А когда начинаешь заниматься каким-то конкретным персонажем, необходимо узнать, в каком окружении жил этот персонаж. Он не может висеть в воздухе, как морковка, выдернутая с грядки. У меня стали появляться имена поэтов и полупоэтов из его окружения, какие-то живые и реальные люди, свидетели тех времен. Наконец, захотелось узнать побольше о женских персонажах. Вот так все и началось.

В стихах Игоря Северянина, по словам Михаила Петрова, упоминается не менее 700 имен. В их числе (помимо привычных для Серебряного века мифологических и исторических личностей) - родственники поэта, писатели, коллеги по поэтическому цеху, художники, политики, кондитеры и промышленники и, конечно, «королевы»...

Итогом увлечения Михаила Петрова стала книга историй о любви и смерти поэта: "Дон-Жуанский список Игоря - Северянина".

Впрочем, не только эта. Михаил Владимирович сейчас издает небольшими тиражами сборники материалов, посвященных поэту. Чаще всего - за свой счет.

Имена любви

Чувственное отношение Игоря Северянина к женщине проявилось, судя по стихам поэта, в весьма раннем возрасте: «Мне было пять, когда в гостиной С Аделаидой Константинной, Которой было тридцать пять, Я, встретясь в первый раз, влюбился...» - пишет поэт в поэме «Роса оранжевого часа».

В год первой русской революции (1905 г.) восемнадцатилетний пылкий юноша Игорь Лотарев, в совершенно расстроенных патриотических чувствах, провел лето в Гатчине, где влюбился первой юношеской любовью в юную Злату (Евгению Тимофеевну Гуцан). С именем Златы связано множество стихов Северянина, и неудивительно. Злата - мать его старшей дочери Тамары.

Большего количества посвящений, кажется, удостоилась только певица, исполнительница цыганских романсов, Мария Васильевна Волнянская - гражданская жена Северянина с 1915 по 1921 год (как только не именовал ее влюбленный поэт в стихах: «Балькис Савская», «Королева Миррэльская», «Ингрид Стерлинг», «Муринь-ка»). Волнянской практически полностью посвящен сборник «Тост безответный» и большое количество стихов в сборнике «Миррэлия». Несмотря на то что с Волнянской поэт прожил довольно долго, сведений о ней почти нет.

Еще одна муза Северянина - Фелисса Михайловна Круут (Лотарева), супруга поэта с 1921 года. Она нередко подписывалась, как Фелисса Северянина.

Это, так скажем, главные женщины поэта. А были еще «подруги милые».

«Это было у моря»

Глеб Шульпяков, поэт и журналист, так пишет о Северянине: «За что любили девушки Игоря Васильевича? <...> За умение драпировать: ибо раздеть барышню - оно, конечно, дело хорошее, но уж очень нехитрое. <...> А вот достойно закутать, украсить... Оттого и доверялись ему девушки, как своей, скажем, модистке, оттого и чувствовали в нем родственную душу».

Итак, Игорь Северянин талантливо «одевал» женщин в королев. Например, известнейшая поэма «Это было у моря», рассказывающая об отношениях Игоря Северянина с «королевой», которая играла в башне замка Шопена, посвящена, по версии Михаила Петрова, петербуржской знакомой Игоря Васильевича - Анне Воробьевой. Известно, что Воробьева после революции жила в финском городе Керава. В октябре 1923 года она устроила поэту три выступления в Хельсинки, которые прошли с большим успехом.

Мадлэне (Елене Ивановне Новиковой) посвящены романсы и поэзы.

Еще одна муза поэта - актриса, писательница, жена издателя Сергея Кречетова (Соколова) - Лидия Дмитриевна Рындина. Дама прекрасно образованная и, несомненно, интересная.

А вот что сам поэт пишет о хозяйке лавки в эстонской деревне Тойла, куда он уехал после революции, Евдокии Штранделл: «Представляете ли себе меня способным пламенеть к одной пять лет? Женщина, правда, очаровательная - петербурженка, красивая, 27 лет, замкнутая, холодная, чувственная, осторожная, лживая и изменчивая. Но глаза, конечно, Мадонны... Ревнует, терзает, насыщая, не дает пресытиться. Даже насытиться с ней невозможно. С ней и ею. Чем дольше длится эта необыкновенная связь, тем больше теряю голову...»

Были еще поэтесса ИрБор (Ирина Константиновна Борман) и ее сестра Нина, певичка из кабаре в Кишиневе Виктория Шей де Ванд и Валентина Берникова, поэтесса из Сараево (Югославия).

Возможно, именно они, супруги и подруги милые, скрашивали весьма нелегкую жизнь поэта, и, что еще более вероятно, не будь их, не было бы самого поэта Игоря Северянина.

Татьяна Васнецова

Источник: Голос Череповца. – 2007. – 24 апреля (№ 16). – С. 26.