В последний год уходящего XX столетия три имени знаменитого семейства Верещагиных вновь привлекают наше внимание. И если имя великого художника всегда у нас на слуху то к именам его братьев Николая и Александра мы обращаемся значительно реже. Незаметно для всех прошел юбилеи профессионального военного талантливого писателя и незаурядного этнографа-любителя Александра Васильевича Верещагина в мае ему исполнилось ровно 150 лет со дня рождения.

Старший брат Николай Васильевич предприниматель кооператор и ученый. Но прежде всего Учитель ибо по мнению Вологодского земства (январь 1902 года) он указал нам путь к правильному рациональному и доходному ведению молочного хозяйства.

Николаи Васильевич начинал свое Дело когда ему было чуть-чуть за 20 во времена великих реформ 60-х годов. Прежде чем выйти в отставку, молодой мичман Кронштадтского отряда на правах вольнослушателя и с разрешения начальства посещал лекции в Санкт-Петербургском университете. Затем вернулся к отцу в родовое имение Пертовку. Это было в январе 1861 года когда взбудораженная Россия находилась в ожидании перемен.

А в Череповце 4 февраля прошли выборы в городскую управу: впервые городским головой не получив ни одного черного шара стал Иван Андреевич Милютин, удачливый купец 32 лет от роду.

Через две недели Александр II подписывает манифест, освободивший крестьян от крепостной зависимости. Однако крепостники из редакционной комиссии решили притормозить освобождение, подняв выкупные цены на помещичью землю предназначенную для освобожденных крестьян. В результате реформаторы получили конфликтную ситуацию в отношениях между помещиками и крестьянами.

Для разрешения спорных вопросов и рассмотрения крестьянских жалоб в России была введена должность мирового посредника Отставной лейтенант Николай Верещагин стоявший по своим убеждениям на стороне обманутых крестьян решил что пришел его час и он баллотируется избирается и утверждается сенатом в мировые посредники от 1-го участка Череповецкого уезда.

Первое, что делает Николай, став посредником, так это обращается к картофелю, который хорошо рос на огромном пространстве песчаной земли. С помощью земства организовал для крестьян завод по переработке картофеля на крахмал.

Появился завод, появились и деньги Николай договаривается с уездным казначейством чтобы для его крестьян открыли первую сберегательную кассу. А затем с его же подачи было организовано нечто похожее на общество взаимного кредита для 17 крестьян.

За первыми успехами предприимчивого мирового посредника внимательно, как оказалось, наблюдал череповецкий городской голова И. А. Милютин. В деловых бумагах его сохранилась одна любопытная рукопись: «В числе первых появившихся на череповецком горизонте новых хороших людей можно было считать Н. В. Верещагина. Этот молодой человек обладал большими сведениями и был достаточно образован, принадлежал к хорошему роду череповских дворян. Помнится мне, как будто это было вчера. Является в город молодой человек из дворян в дубленом полушубке, опоясанном кушаком, в барашковой шапке, в рукавицах, видели его часто идущим из усадьбы отца 18 верст в город и обратно пешком.

После сделанного им почина в деревне (…) он вошел в среду горожан, много говорил им нового, интересного, хлопотал об общественном собрании для обмена мыслей, чтения и т. п., видимо, искренне желал просвещения и добра Обществу.

Горожане (…) все предложенное и сообщенное Верещагиным хвалили от души но и только мысль не перешла на этот раз в дело. Наконец Верещагина видели на базаре, продающим с возу книжки духовного и просто нравственного содержания. В конце концов оказалось, Верещагин женился на крестьянской девушке, чтобы проявить во всей полноте равенство затем его не стало в Череповском уезде. Эта женитьба его матери, любившей его всем своим существом, нанесла большой удар, как женщине воспитанной в известных традициях дворянства. Миссия которую он избрал вначале, вероятно, показалась ему или узкою или малоплодною он продал свою часть имения и махнул за границу для изучения сыроварения и вообще молочного дела. Результатом этого и было устройство в Твери школы сыроварения и молочного хозяйства, а с нею и практическое развитие этой важнейшей отрасли сельского хозяйства почти во всех северных губерниях по сю сторону Москвы, где до него было сыроварение в самых мизерных зачатках".

Здешние места не зря были так привлекательны для Николая Верещагина, и не только для него. Еще в 1830 году в селе Малечкино открылась первая сыроварня. В ней работали приглашенный швейцарец Лейцингер и два крестьянина из дворовых. Так что мы можем поздравить себя с еще одной круглой датой — со 170-летием череповецкого сыроварения.

Швейцарец держал 300 молочных коров и варил до 1000 пудов, конечно же, швейцарского сыра. Цена сыра была в то время 9 руб. ассигнациями, цена же коровы местной породы "среднего достоинства" составляла 9 — 12 рублей. Через три года Лейцингер открывает вторую сыроварню в селе Павловское. Эти две сыроварни и оставались в действии вплоть до 60-х годов.

Вообще надо сказать, что в России наверное, сам Бог велел варить сыр. Это еще Верещагин отмечал в 1865 году. Я расспрашивал крестьян четырех губернии - писал он в "СПб Ведомостях», - Новгородской, Ярославской, Тверской и Вологодской, крестьян, которых местные условия мне более или менее известны, и получил самые положительные ответы, что молока лишнего много, да и не может не быть его, когда у нас 210 постных дней в году а в постные дни даже грудным детям у нас считают за грех давать молоко".

Тридцать лет две сыроварни Лейцингера варили швейцарский сыр в Череповецком уезде, не зная конкуренции. И все-таки в 60-х, несмотря на природную скептичность череповских жителей, вокруг города мало-помалу появляются новые сыроварни. В течение года сыровары забирали у крестьян до 76 тысяч ведер молока. Сыр варили преимущественно жирный швейцарский сыр-честер и в очень небольшом количестве полужирный. Экономные крестьяне из остающейся после варки сыра сыворотки получали еще и так называемое чухонское масло.

Большинство череповецких сыроваров сбывало свою продукцию прямо на месте. Покупатели, а в основном это были петербургские сырные торговцы, сами подъезжали к ним за товаром, и тут же производился расчет. Но бывали и такие сыровары, которые сами возили свой сыр на столичные артельные склады зимой - гужевым транспортом, летом - по Мариинской водной системе.

В Петербурге сыр не залеживался. Его с успехом сбывали за границей, но все большую популярность он обретал у себя дома. Как писал Н. Верещагин, «в России сыр начинают есть за завтраком и за обедом даже небогатые люди».

Отрадно было и то, что у крестьян изменилось отношение к буренкам в лучшую сторону. «В обращении со скотом начало проявляться менее грубости, пренебрежения к нему, а более ласки, внимания к его потребностям», - писал новгородский агроном Гедеон Бычков.

В конце 80-х годов статистические данные по исследованиям, проведенным в Череповецком уезде комитетом скотоводства под наблюдением председателя комитета Николая Верещагина, стали походить на победные реляции: «…по собранным нами сведениям, на местах нынешним летом существует около 275 пунктов, на которых принимают молоко, из них 15 сыроварен (10 швейцар. , 4 честер, 1 голланд.), 102 маслодельни, 158 отстоечных (пункты), из которых сливки для сбивания из них масла переводятся в маслодельни. На всех пунктах принимается в год молока около 600000 пудов».

И наконец к 1900-м годам председатель Череповецкого уездного земства Н. Н. Сомов приводит три, по его мнению, самых главных достижения своего уезда. Приведен один для нас самый важный: «2) Уезд покрыт, как сеткой, заводами для выработки сыра и масла и отстоечными заведениями, всего заводов в уезде, вырабатывающих продукты, в настоящее время - 121, масла на них вырабатывается более чем на 2 миллиона рублей».

XIX век подходил к концу Россия вступала в худшее для себя время — время длительного экономического спада. Позорная воина с Японией унесла жизнь великого художника Верещагина. Через три года покидает бренный мир великий кооператор Николай Верещагин, уставший объясняться с высокопоставленными доброжелателями, и спустя два года не стало их младшего брата Александра.

Совсем недавно рухнула и ушла под воду старая церковь, охранявшая некогда кладбище близ деревни Пертовка.

Печально, но уже ничто не напомнит шекснинским теплоходам, что здесь когда-то, прикрытое вековыми соснами, стояло семейное поместье Верещагиных Но что может быть крепче той памяти, которую они сами оставили после себя?!

Эльвира Риммер, Марк Бородулин

Источник: Голос Череповца. – 2000. – 25 октября (№ 81). – С. 9.